Часы пробили семь. К этому времени за окном окончательно стемнело, но в столовой было светло. На столе и на каминной полке горели свечи, в камине трещал огонь.

Меня встретила взволнованная Эмма.

— Сколько еще ждать? — зашептала, схватив меня за руку. — Этот Авенар сидит и молчит, как статуя. У меня от него мурашки по коже!

Я поискала гостя глазами. Он все еще был в том кресле, которое занял час назад. Сидел, расслабленно откинувшись на спинку, так, что его лицо оставалось в тени. Но красный блеск глаз не могла скрыть даже тень. Они настороженно мерцали, будто глаза хищника в лесной чаще.

Заметив, что я смотрю на него, он ответил короткой усмешкой. В полумраке блеснули белые зубы.

Интересно, раны ему не мешают опираться на спинку? Как вообще он может так спокойно сидеть?

— Уже все готово, — успокоила я мачеху.

Подтверждая мои слова, в дверях появилась Фелиция, а следом за ней и остальные сестры. Старшая несла в руках тяжелую супницу, от которой валил пар, Юстина — блюдо с копченой грудинкой, перемешанной с пареной репой, тушеными бобами и зеленью, Юлиана — кувшин с домашним квасом, а Адриана — корзинку с хлебом.

— А вино? — нахмурилась Эмма, увидев кувшин. — Я же сказала достать шельдерское вино к обеду.

Позади девочек плелась, покряхтывая, Табита.

— Так нет вина, леди, — она развела руками.

— Как нет? Я лично в погребе три бутылки припрятала!

— Я все обыскала, клянусь Всемогущим. Пусто там.

— О небо, неужели он до него добрался? — прошипела мачеха, закатывая глаза и сжимая кулаки. — Когда Всемогущий избавит нас от этого пьяницы!

— Что вы, матушка, — я поспешно ее перебила, чтобы гость ничего не услышал. — Верно забыли, что вино открыли на Новогодье. А новое не купили, не было повода.

Она бросила в угол комнаты быстрый взгляд.

— И то верно, — закивала, слегка побледнев. — Ладно, ставьте на стол, что есть.

А сама добавила, склонив ко мне голову и понизив голос:

— Надо было Гансу сказать, он же в деревню пошел. Хоть бы брагой разжился.

— Сомневаюсь, что наш гость стал бы брагу пить, — так же тихо ответила я.

— Ну, ваш отец пьет за милую душу, — фыркнула мачеха и быстро прикрыла рот рукой. — Прости, но сил уже нет терпеть его выходки.

— Ничего. Когда будут деньги, вы сможете перебраться в столицу, а его оставите здесь. Он хоть мой отец…

Ее глаза испуганно сверкнули.

— Эти негодницы тебе рассказали? Ну я им задам! Я ведь совсем не то имела в виду!

— Не надо, — я остановила ее порыв. — Они не виноваты, что хотят жить лучше, чем сейчас. Я их понимаю. И вас тоже. Поэтому да, забирайте деньги и уезжайте отсюда. Но у меня есть условия.

— Какие? — тут же насторожилась она.

— Я озвучу их позже.

В моей голове понемногу складывался план действий.

Пока мы разговаривали, девочки расставили тарелки, разложили застиранные и пожелтевшие салфетки, сверху — приборы из нейзильбера (со столовым серебром тоже пришлось расстаться, но внешне разница почти незаметна).

Я бросила взгляд на стол. В отличие от тарелок, супница и блюдо были из дешевой керамики. Но не это было главной проблемой.

Эмма окинула дочек растерянным взглядом, затем тихо вздохнула:

— Мало еды.

— Для скромного обеда всем хватит, — отмахнулась я.
— Нам да, мы и не к такому привыкли. Но что скажет гость? Как мы будем выглядеть в его глазах? Нищенками! А мне этого вовсе не хочется.

Она хлопнула в ладоши:

— Хлоя, Фелиция, остаётесь на ужин, остальные поедят в детской.

— Нет! Мама, почему?! — недовольные голоса слились в один возмущённый вопль.

Младшие сестры, сбившись в кучу, бросали на дракона любопытные взгляды.

Я убедилась, что он не смотрит, и погрозила им кулаком. Ещё не хватало, чтобы чужак решил, что в нашей семье плохи дела не только с финансами, но и с воспитанием.

Безобразная сцена длилась недолго. Недовольные близнецы и рыдающая Адриана под конвоем Табиты утопали в детскую. Эмма приблизилась к гостю:

— Господин Авенар, ужин подан.

Он будто очнулся от мыслей. Поднял голову и окинул леди Бурджес нечитаемым взглядом. Потом посмотрел на меня.

Это был мимолетный взгляд, однако я его ощутила. Казалось, стоило Авенару взглянуть на меня, и в воздухе разлилось напряжение. Такое бывает перед грозой.

Эмма и Фелиция тоже что-то почувствовали. Потому что первая вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и сделала приглашающий жест:

— Милости прошу разделить с нами эту скромную трапезу.

А Фелиция замерла, совершенно невежливо открыв рот. Даже мой незаметный тычок не сразу подействовал.

— Фелли! — шепнула я ей на ухо.

В этот момент Авенар встал и прошел мимо нас. За ним будто стелились клубы морозного воздуха. У меня даже волоски на коже дыбом поднялись, да так и застыли.

Дракон занял почетное место за столом с таким видом, будто всю жизнь там сидел. Немного замешкавшись, напротив него села мачеха. В отсутствие мужа она была главной в доме. А мы с Фелицией заняли места слева и справа от нее.

Сестренка продолжала таращиться на Авенара. В ее глазах сиял глупый восторг. Еще бы, матушка сочла её достаточно взрослой, чтобы сидеть за одним столом с посланцем самого герцога Минраха.

Похоже, ее совсем не смущало, что он дракон. Как и то, что он раб.