Вдвоем с мачехой мы поднялись на второй этаж, где в тесном шкафу хранились остатки ее приданого. Когда-то он был полон вышитых полотенец и белоснежных льняных простыней, но большая часть полок давно опустела.

Эмма застыла над шкафом, потом отобрала стопку белья и вручила мне:

— Вот, здесь полотенца. Надеюсь, наши гости захватили с собой сменную одежду. Но если нет, я поищу что-нибудь в вещах твоего отца.

Она нервничала. Ее взгляд метался из стороны в сторону, избегая смотреть мне в лицо, а руки дрожали.

— Матушка, что-то случилось?

— А ты как думаешь? — она судорожно вздохнула и прижала ладони к груди. — Твой отец снова напился до беспамятства! Если он не очнется к ужину, нам придется уговаривать гостей остаться до утра, а может, и дольше. Но вряд ли они останутся.

— Почему?

— Потому! Думаешь, больше никто не хочет породниться с самим Гидеоном Минрахом? Да еще за такие деньги! Все, неси полотенца этому Авенару и сделай так, чтобы он даже не мыслил про отъезд без тебя!

Я молча отправилась на первый этаж.

Эмма была права. Если отец не подпишет бумаги, семья останется без денег, а я без мужа.

Признаться честно, замуж я не особо спешила. Привыкла уже к статусу старой девы, в котором были свои привилегии. К тому же про герцога и правда ходили странные слухи.

Но деньги нам очень нужны. Без них моих сестер ждет унылое существование в разваливающемся доме.

Так что я была готова держать Авенара любым способом до тех пор, пока договор не будет подписан.

На ум пришла одна мысль.

Не дойдя до дверей в кухню, я резко повернула назад. Взбежала по лестнице и нырнула в свою комнату. Под окном стоял старый кованый сундук. Такой большой и тяжелый, что за последние десять лет его никто не рискнул сдвинуть с места. В нем лежало мое приданое. Льняное белье, шелковая сорочка для первой брачной ночи и мужская рубашка, вышитая моими руками — подарок будущему мужу.

Все это хранилось еще с тех пор, как мы жили в достатке. Но белье от времени пожелтело, шелк поточила моль, а вышивка на рубашке смотрелась смешно и нелепо. Вряд ли герцог Минрах захочет ее носить.

Я достала рубашку, встряхнула и скрыла скептичный хмык. Ласточки с герба Бурджесов были похожи на летящих собак.

Потом прикинула размах плеч дракона и деловито кивнула самой себе. Должно подойти. Не буду настаивать, просто оставлю на лавке. А гость уж пусть сам решает…
Положив рубашку внутрь свёрнутого полотенца, я снова отправилась вниз. Перед дверью в купальню замерла и прислушалась.

Несколько секунд я пыталась уловить хоть какие-то звуки: шаги, шуршание одежды, натужный визг старых вентилей, шум воды…

Но внутри было тихо.

Наверное, вышел…

Что ж, тогда просто положу вещи на лавку и уйду.

Толкнула дверь, шагнула через порог и потрясенно застыла.

Авенар был там. Стоял, обнаженный по пояс, повернувшись спиной ко входу. Мой взгляд уперся ему в затылок, затем скользну ниже.

“Плечи слишком широкие, — мелькнула отстраненная мысль, — рубашка будет маловата…”

Боги, о чем я думаю? Какая рубашка?!

На спине дракона багровели две рваные раны. Они не кровоточили и уже покрылись тонкой пленкой новой кожицы, но выглядели ужасно. Казалось, ему содрали кожу с лопаток, а потом ножом вырезали из каждой по куску мяса.

Нахлынувшее понимание заставило меня покачнуться.

Крылья!

Ему вырвали крылья! И это случилось совсем недавно.

Охнув, я прикрыла ладонями рот.

Авенар оглянулся.

Наши взгляды столкнулись, и все связные мысли вылетели у меня из головы. Потому что в алых глазах тлела неприкрытая ненависть.

Мы оба не двигались.

Я не могла отвести взгляд, охваченная острой смесью жалости и ужаса. А гость, видимо, просто не ожидал, что кто-то войдет.

Но все же он первым взял себя в руки. Моргнул, пряча эмоции, и хрипло произнес:

— Увидели, что хотели, леди?

Я мучительно подбирала слова, чтобы сказать что-то подходящее случаю. Что-то утешающее, сочувствующее…

Однако этот мужчина в моем сочувствии не нуждался. Потому что насмешливо выгнул бровь:

— Или еще полюбуетесь?

Меня затопило раздражение.

С таким характером немудрено, что ему вырвали крылья!

— Вот, — я швырнула на лавку свёрток, — Это вам!

И бросилась прочь, не забыв хлопнуть дверью.

Бежала так, будто за мной гнались. Остановилась только в столовой, плохо понимая, как там оказалась. Я чувствовала себя словно преступник, схваченный с поличным. Куда бы ни повернулась, в каждом углу мне мерещился взгляд дракона.

Пытаясь укрыться от пронзительных алых глаз, подошла к окну и прислонилась лбом. Холодное стекло охладило пылающую кожу. Но легче от этого мне не стало.

Теперь я как наяву видела те ужасные раны. Мне даже казалось, что слышу запах крови.

Кто мог сотворить такое с живым существом?

На ум приходил только один ответ: тот, кому это существо подчиняется.

“...поскольку вы станете моей хозяйкой, то можете называть меня, как хотите”.

— Герцог… — тихо сорвалось с моих губ.

— Хлоя? Ты сделала то, что я велела? — в мои переживания вторгся голос мачехи. — Тогда не стой столбом, помоги Фелиции сервировать стол!

Я будто очнулась. Оторвалась от окна и обнаружила, что в столовой царит непривычная суета.

— Я послала Ганса в деревню за мясом и молоком, — сообщила Эмма, понизив голос. — И сказала ему, чтобы нашел нескольких женщин помоложе да побойчее. Нужно, чтобы дракон согласился остаться на ночь, а к утру Гарольд протрезвеет настолько, что сможет подписать бумаги.

— Вы хотите задержать его женщинами? — ахнула я.

— Тише! Еще не хватало, чтобы он услышал. Он хоть и раб моего будущего зятя… но пугает меня до желудочных колик! Ты видела его глаза?