Очнулась Ева на твердом холодном полу. Вокруг пахло сыростью.
Еще не осознавая, где она и что с ней, медленно пошевелила руками и ногами. Конечности затекли, но были целыми. Как и все остальное тело.
Убедившись, что жива, Ева осторожно села и огляделась.
Она все еще находилась в погребе. Над головой покачивался засиженный мухами магический кристалл. А рядом сидел тот самый кот и с философским видом вылизывал лапу.
Заметив его, Ева испуганно подобралась. И только тогда ощутила пульсирующую боль в руке. Переведя взгляд на кисть — обомлела.
Там красовались отметины от кошачьих клыков. Две аккуратные красные дырочки. Именно от них исходили волны боли.
— Значит, я не ошибся. Ты все-таки Олфорд, — выдал кот, отрываясь от омовения.
Ева сглотнула и прикрыла ранки другой рукой.
— Т-ты говорящий? — пролепетала, испытывая желание вскочить и сбежать.
Но не смогла даже сдвинуться с места.
Задрав хвост, кот вальяжной походкой прошелся вокруг нее.
— Мр-р-да, — протянул, — а ты не шибко умна, как я погляжу. И не шибко расторопна. Мелковата для наследницы. Неужели у Кассандры больше внучек не нашлось?
— При чем тут моя бабушка? — нахмурилась Ева.
Она решила, что спит и видит бредовый сон. Заброшенный дом с прогнившей крышей, неожиданно сухой и целый подвал, ровные ряды старых банок… и кот.
Черный, худой, ободранный… говорящий!
Хотя, если присмотреться, не такой уж он и ободранный…
Ева на всякий случай протерла глаза. Но кот и вправду стал выглядеть лучше, чем при первой встрече. По крайней мере, проплешины на боках уже не светились.
Но как такое возможно?
Она точно спит!
— А при том, — кот сел и забил хвостом по земле. — Твоя бабка была ведьмой. Хорошая была хозяйка, щедрая. Да только преставилась, не передав свой дар. Не дала ей богиня дочку, а сыну ведьминский дар не передать.
— Так она в самом деле была ведьмой? — ахнула Ева.
В памяти тут же всплыли страшилки, которыми ее в детстве потчевала служанка.
— Была! — важно кивнул кот. — Причем потомственной! Думаешь, просто так эта цветочная лавка стоит рядом с кладбищем? Нет! Она уже очень давно передается в вашем роду от матери к дочери. Все женщины Олфордов — ведьмы и знаются на травах и зельях. А самые ценные травы для зелий растут на могилах. Поняла?
Ева машинально кивнула.
Болезненная пульсация в руке стала сильнее. Ранки горели, словно ошпаренные кипятком.
— Больно? — кот склонил голову.
В его глазах сверкнул чисто научный интерес.
— Очень…
— Ничего, скоро пройдет.
— А м-можно я тоже пойду?
— И куда же?
— Н-наверх…
— Хм…
Кот прикрыл веки. Кончик его хвоста шевелился, словно животное размышляло. А Ева решила воспользоваться моментом и неуклюже вскочила на ноги.
Но далеко не ушла.
— Пойду-ка и я с тобой, — заявил кот, в один прыжок нагоняя ее.
От неожиданности Ева едва не плюхнулась на пятую точку. Но вовремя успела схватиться за ближайший стеллаж.
А кот как ни в чем не бывало выгнул спину, потерся о ноги женщины и замурчал.
— Чего застыла? — муррявкнул, поднимаясь на задние лапы. Передние вытянул и зацепился коготками за юбку. — Бери меня на руки и неси!
— К… куда?
— Вот глупая! Ты же сама сказала: печь топить, рыбки купить…
— Рыбки?! — от такой наглости Ева напрочь забыла о страхе. Тем более что скудным бюджетом не хотелось делиться. — Про рыбку я ничего не говорила!
— Так, значит, скажи. Я, знаешь ли, двадцать лет тут сидел, тебя ждал. Чтоб бабкин дар передать. Думаешь, легко было все это время отгонять от заветной комнаты твоих родственничков и разных проходимцев? А ты, неблагодарная, даже рыбкой угостить не хочешь. Жадина!
Фыркнув, кот повернулся к Еве спиной. Да еще и начал загребать лапами, словно помет закапывал.
— И ничего я не жадная, — запальчиво возразила Ева.
Боль в руке стала почти нестерпимой. Перед глазами все поплыло.
— О, богиня, я ругаюсь с котом!
Не веря в происходящее, Ева приложила руку ко лбу. Лоб был горячий.
— У меня жар… — простонала она. — Мне нужен лекарь…
— Только в обморок снова не падай, — насупился кот. — Какие нынче все нежные! Прямо фиялки!
Но Ева его уже не услышала.
Боль ослепила и оглушила ее.
Она не заметила внезапно поднявшийся в погребе ветер. Не удивилась ему. Не ощутила, как этот ветер мягко подхватил ее оседающее тело и понес вверх по ступенькам.
Где-то скрипнула дверь. Или этот звук просто родился в ее воспаленном сознании.
Медленно и аккуратно поток воздуха опустил Еву на упругий матрас.
Кто-то теплый, пушистый потерся о ее щеку и проворчал:
— Ладно, можешь пока отдыхать. Кто ж знал, что ты окажешься такой слабой, хозяйка…
***
Когда Ева снова открыла глаза, то увидела не выложенный камнем свод погреба, а чуть облупившийся лепной потолок.
Несколько минут она разглядывала его, пытаясь сообразить, где находится. В памяти смутно отпечатался спуск в подвал, говорящий кот и укус…
Ева подняла к глазам пострадавшую руку.
Никаких следов укуса не было. Ни отметин от кошачьих зубов, ни синяка.
Она потыкала пальцем в кисть.
Ничего не болело.
Неужели привиделось?
Молодая женщина шевельнулась, и под ней натужно запели пружины.
Сев, она осмотрелась. Взгляд упал на знакомые обои в полоску и портреты в широких белых паспарту.
Да это же спальня бабушки! Как ее сюда занесло?
